Великая Отечественная война — это не только хроники фронтовых боев, сводки с передовой и мемориалы. Это еще и миллионы простых граждан, взявших на себя труд, равный подвигу, — на заводах, в госпиталях, в тылу. В рамках проекта «80 судеб Великой Победы» Online47 и «Общая газета Ленинградской области» продолжают рассказывать о людях, чьи жизни стали частью великой истории нашей страны.
И среди них особое место занимают водители, доставлявшие груз по единственной ниточке, соединявшей осажденный врагом Ленинград с остальной страной — по легендарной «Дороге Жизни». В их числе был и Андрей Иванович Зацепин. Его стойкость, мужество и бесконечное терпение позволили спасти сотни человеческих жизней.
Андрей Зацепин (сидит справа) и два его брата, оба воевали. Посередине — старший брат Михаил Иванович, слева — младший брат Василий Иванович
История о герое звучит в воспоминаниях его внучки — Людмилы Лукиной, поэта, члена Союза писателей России и исполнительного директора Центрального Архива Русской Авторской Песни («ЦАРАП»). Ее рассказы и стихи, вдохновленные поступками деда, помогают нам прикоснуться к подвигу человека, который молчал о войне, но навсегда оставил след в истории.
Андрей Иванович родился в 1906 году в Тамбовской области, в семье лесника Ивана Никитовича, выпускника Тимирязевской академии, который предпочел ученой карьере жизнь в деревне. Детство Андрея прошло среди лесов, но судьба привела его в Москву, где жили родственники. После восьмилетки он приехал в столицу, чтобы выучиться на шофера — освоить профессию, которая впоследствии станет делом всей его жизни.
Андрей Зацепин с супругой после свадьбы в доме отдыха, 1938 год
Еще до войны он работал на Метрострое при создании первой линии метро в Сокольниках и был удостоен медали «За трудовую доблесть». К началу Великой Отечественной войны Андрей Зацепин уже был женат и трудился водителем. Так вместе с машиной он и ушел на фронт — сначала оказался под Москвой, а затем в качестве добровольца — на «Дороге Жизни».
«Дедушка мой был шофером, он всю войну на "полуторке" воевал на разных фронтах. В том числе добровольцем попал на «Дорогу Жизни», на Ладожское озеро. Пробыл там первую зиму», — делится воспоминаниями Людмила Лукина.
Фотография Андрея Зацепина на военный билет (1939 год) на стенде водителей «Дороги Жизни» в Кобоне
Зима 1941-1942 годов стала для Андрея Ивановича испытанием, о котором он позже почти ничего не рассказывал. Замерзшее Ладожское озеро — единственный хрупкий путь, связывающий блокадный Ленинград с большой землей, по которому водители возили продукты в город и эвакуировали людей обратно. И все это — под регулярными обстрелами и бомбежками. Людмила Лукина вспоминает, как дед рассказывал о главном правиле тех рейсов: «Хоть одно колесо в землю — и все вышли, вместе с машиной». Это означало, что транспорт добрался до берега, и можно было расслабить руки, крепко сжимавшие руль.
«Я говорю: "Дедушка, а как же вы по льду-то?" Он говорит: "Так же, как по асфальту, только скользко немножко"», — сообщила Людмила Лукина в своем рассказе. Эти простые слова скрывают невероятное напряжение и мужество.
Ездить приходилось с открытыми дверями или вовсе без них — чтобы успеть выпрыгнуть, если лед начнет ломаться или рядом разорвется снаряд. В такие моменты Андрей Иванович крепче держался за руль, полагаясь на опыт и чутье, ведь в его руках была не только собственная жизнь, но и судьбы тех, кого он вез. Его мужество отметили высокой наградой — медалью «За оборону Ленинграда».
После «Дороги Жизни» война не отпустила Андрея Зацепина. Его батальон отправился на Сталинградский фронт. Там он получил еще одну награду — за оборону Сталинграда. Затем судьба привела его в Польшу, а позже он участвовал в перегоне американских грузовиков «Студебеккер», поставленных по ленд-лизу в Московскую область. Война для него закончилась немногим раньше мая 1945-го — батальон расформировали в Москве, и последние месяцы службы он провел под Калугой, обслуживая военную технику.
Вернувшись домой, Андрей Иванович продолжил работать шофером: сначала вернулся на Метрострой, потом трудился на Целине, а позже — возил генерала на черной «Волге». Внучка вспоминает, как он приезжал во двор, сажал ребятишек в машину и катал их.
Маленькая Людмила Лукина вместе с дедушкой в зоопарке, 1967 год
Жизнь Андрея Ивановича после войны была скромной, но полной достоинства. Он гордился тем, что за годы работы за рулем ни разу не нарушил правила дорожного движения — в его водительских правах не было ни одной проколотой отметки, как тогда было принято делать. На пенсии он с женой перебрался на дачу, которую строил вместе с братом жены. Даже когда врачи нашли у него рак желудка и дали всего полгода, он прожил еще пять лет, оставаясь верным себе.
Стихи Людмилы Лукиной призваны сохранить память о деде. Одно из ее произведений, «Моему деду», родилось после поездки в Кобону — деревню в Ленобласти, располагающуюся на «Дороге Жизни», куда она ездит с благотворительными концертами.
«Пункт конечный — Кобона,
Третьи сутки без сна...
Линия обороны,
Близко совсем война.
Рвутся вокруг снаряды,
Плотным накрыв огнем.
Лед, не трещи, не надо —
Хлеб в Ленинград везем!
Дед, не бросай баранку,
Дотяни до земли.
Ночью и спозаранку,
Сжимая ее — рули!
Дети, не надо плакать!
Скована льдом вода,
Холод и снег, и слякоть —
Это не навсегда.
Чай горячий в бидоне,
Каши — на всех вполне...
Сколько вас здесь, в Кобоне?
Сколько вас там, на дне?
Дед, я туда добралась,
Где «хоть одно колесо
В землю» — такая малость —
В землю. И вышли. Всё».
Эти строки отражают напряжение тех рейсов, когда от водителя зависело буквально все. Сама Людмила признается, что вдохновение пришло, когда она ступила на лед Ладоги:
«Я вышла, сделала шаг на этот лед — началось это стихотворение. Я об этом много лет мечтала».
Людмила Лукина у стенда с фотографией дедушки в Кобоне
Сегодня дело Андрея Ивановича живет не только в семейных воспоминаниях. Людмила Лукина и директор Центрального Архива Русской Авторской Песни Александр Сидоров через «ЦАРАП» и благотворительные проекты передают его историю дальше — в музеи и школы, — рассказывают об этом на встречах с ветеранами и блокадниками. Его медали, его варежки, сшитые прадедом, его настоящий подвиг, о котором он скромно молчал, — все это стало частью большого рассказа о Победе.
Фото: из архива Людмилы Лукиной
