Журналистские архивы неиссякаемы (в былые времена говорили – содержимое «редакционных портфелей»), и всё думаешь: вот она, последняя рукопись или напечатанный на допотопной пишущей машинке типа «Underwood Portateble» 1920-1930 годов подслеповатый текст о событиях той войны, которую многие привыкли называть «сороковыми-роковыми».
Подчас даже автора не знаешь – из памяти стёрся. А тут – очередное открытие – воспоминания полковника в отставке, Почётного члена Ассоциации борцов-антифашистов и испанского же землячества в России, кавалера десяти боевых орденов Павла Липина. Уже не припомню, как и когда этот текст оказался в моём архиве и почему не нашлось ему места на газетных или интернет-страницах.
Так что сегодня, в канун Дня Великой Победы, Online47 публикует отрывки из неизвестных до сих пор мемуаров. Их автора с нами нет, но остались живые воспоминания...
Ленинград – Испания – Зимняя война
В интернете можно найти героическую биографию автора. Коротко: появился на свет в Петербурге – 25 мая 1909 года. Образование получал в разных учебных заведениях города: гимназии имени принца Ольденбургского, 136-й двухступенчатой Единой Трудовой школе. В 1925 году поступил в железнодорожный техникум, а после его окончания – в Горный институт.
В РККА был призван Выборгским районным военкоматом Ленинграда – 15 мая 1932 года. Очередной этап – танковое училище и служба в звании старшего лейтенанта в Ленинградском военном округе, танковой бригаде имени Володарского.
Боевой путь продолжил в Испании. Довелось ему быть и командиром бронетанкового отряда, и советником начальника танковой школы в учебном центре, и заместителем командира танкового батальона...
А женился на красивейшей женщине – испанке Кончите Мартинес. Привёз её в Петербург, где они прожили всю оставшуюся жизнь.
В 1938 году Павел стал командиром танковой роты в Ленинградском военном округе, а уже через год – участником Зимней войны.
Тыл врага, сапёрные лопатки
С самого начала Великой Отечественной – 22 июня 1941 года Павел Липин сражался с врагом на Ленинградском фронте. Позже, с 1 мая 1942 года воевал командиром 254-й танковой бригады уже под Сталинградом. Когда получил тяжелое ранение, госпитальные врачи проявили высочайший профессионализм, и он вернулся в строй, был отправлен на Южный фронт…
На 29 страницах воспоминаний – о разных периодах войны. Но наиболее подробно – о первых месяцах сорок первого на Ленинградском фронте – территории нынешней Ленинградской области. И вот что он пишет о холодной осени сорок первого:
«Фашизм несёт большие беды. Но когда враг подошёл к самым стенам Ленинграда, мы не сдались. Фашисты не сумели преодолеть упорного сопротивления оборонявших город наших войск. Опасаясь наступающей зимы с морозами, фашисты предприняли бешенные усилия для овладения Ленинградом. Для чего предприняли наступление по трём направлениям: на станцию Шум – с целью выхода к Ладожскому озеру; на город Волхов – с задачей соединения с финнами на реке Свирь, и, наконец, – на Тихвин. Окружая Ленинград тройным кольцом, фашисты надеялись исключить подвоз продовольствия в город, обречь население полную изоляцию – голодную смерть. Но не тут-то было!»
Рассказал автор воспоминаний о том, как возглавил тогда так называемый «лыжный полк», состоявший из кадровых военных. А предназначен он был для действий во вражеском тылу.
«Умение внезапно появляться-мгновенно исчезать, как будто испаряться, но при этом наносить урон врагу. В этом заключалось наше предназначение, – объяснял он. – Особенно хороши были 50-сантиметровые миномёты типа «сапёрная лопатка». Они были легки, удобны и не требовали специальных средств транспортировки. Единственным их недостатком казалась небольшая дальность стрельбы – всего на расстояние 500 метров. Но это не мешало нам делать внезапные обстрелы объектов врага, вносить в их ряды панику. После двух-трёх обстрелов сразу из всех 32-х миномётов нам легче было справляться с противником».
Поначалу время и место перехода линии фронта они выбрали, как писал Павел Липин, «самое глухое – в чащобе, где редко ступала нога человека, южнее озера Тянегожское» (находится на нынешней территории Назиевского городского поселения в Кировском районе Ленобласти). Удалось это потому, что у врага там не было линии обороны – фашисты полагались на труднопроходимую местность…
«Отдыхать, спать после переходов нам приходилось на лапнике, у костров, разведённых под прикрытием шалашей из веток. Ели всухомятку, – описывает автор трудности фронтового быта, к несчастью, знакомого бойцам СВО по некоторым схожим условиям и обстоятельствам. – Противник наше появление у них в тылу не обнаружил, что было заметно по их поведению. Вели себя на нашей земле чрезвычайно свободно, я бы сказал – беспечно…»
Чего только с «лыжным полком» в немецком тылу не происходило. Под шквальный пулемётный огонь и на минное поле попадали, а как-то пришлось выходить из окружения… Но стойко выдерживали тяжёлые испытания, ходили в атаку. Защищая родную землю, наносили урон врагу.
Вот хотя бы одна запись из нескольких уцелевших донесений с места схваток:
«29.11.1941 г. Был сильный бой. Особо отличилось подразделение Колчина. Уничтожено восемь вражеских машин, на поле боя осталось до 80-ти трупов. Отлично действовал лейтенант Харченко, заместитель политрука Фаронов, сержант Кузнецов, красноармеец Тарханов, лейтенант Куренков и не менее отважный Магницкий».
У этих героев войны наверняка есть продолжатели – дети-внуки, которые, будем надеяться, помнят об их боевых заслугах.
От лётчика-истребителя до артиста
Интересны судьбы боевых товарищей Павла Липина. О них он вспоминает с глубоким уважением и, можно сказать, с любовью:
«Начальник штаба батальона, лейтенант Валентин Капаев был лётчиком-истребителем. В ленинградском небе сражался с самого начала войны. Пошёл на таран фашистского бомбардировщика, и его сбил. Но самолёт нашего отважного лётчика получил серьёзные повреждения и при посадке загорелся. Капаев пострадал, но после лечения в госпитале не сдался. Ведь он – боевой офицер, горячая голова! Продолжал воевать с нами, на земле. К полётам-то его тогда не допустили… И ещё удивительная судьба: ординарец Кофетин, которого за опрятность и подтянутость мы прозвали «денди», до войны был артистом Ленинградского театра на улице Рубинштейна. Там был талантлив, а в бою – горяч, готов даже на рукопашную схватку…»
В короткой статье не передать всё, что было описано Павлом Липиным в воспоминаниях. Сообщал, что покидал «лыжный полк» и возвращался в родную танковую дивизию с болью в сердце. Понимал, что впереди новые горячие военные вёрсты. А уже после войны, собственного большого фронтового пути, в День Победы 1945 года, с горечью говорил близким:
«Сколько было пережито схваток, боёв. Были самоотверженные поступки, взаимовыручка, фронтовое братство... При этом каждый должен был выполнить свой долг, собственное предназначение. На Ленинградском фронте мы потеряли лейтенанта Капаева, красноармейца Кобзева… К сожалению, всех известных мне героев, павших в боях, не перечислишь. Склоняю голову перед памятью своих боевых товарищей, погибших, защищая Родину и близких…»
Автора строк публикуемых нами сегодня мемуаров давно нет в живых. Но трудно передать словами, насколько нам важны строки воспоминаний свидетелей давних событий, говорящих правду, ни на йоту не искажающих то, что происходило в реальности. Ведь ещё Цицерон говаривал, что «история – свидетель прошлого, свет истины, живая память, учитель жизни, вестник старины». На том стоим и сегодня. Светлая память тем, кто помогает нам это по-настоящему осознать.
Евгения Дылева
Фото: Валентин Илюшин; Анастасия Илюшина/Online47 и из личного архива Павла Липина
